Сергей ехал по пыльной дороге, вспоминая суровое лицо отца. Тот стал папой в лихие девяностые, когда жизнь напоминала поле боя. Его воспитание было выковано в советской реальности — без сантиментов, но с железной принципиальностью. Каждая отцовская наука приходила не через слова, а через дела: как держать молоток, как смотреть в глаза, как нести ответственность.
Теперь, спустя годы, Сергей понимал — за грубоватой манерой скрывалась настоящая забота. Отец дал ему не тепло объятий, а крепкий фундамент, умение выстоять в любой буре. Подъезжая к старому дому, он чувствовал, что едет не просто к родителю, а к живой истории целой эпохи, к человеку, чья любовь говорила на языке действий, а не слов.